Чрезвычайщина в праве — новая реальность?
В условиях пандемии необходимо провести четкую линию разграничения между тремя правовыми режимами: повышенная готовность, чрезвычайная ситуация и чрезвычайное положение.
Включение кнопки «режим повышенной готовности» означает, что имеет место угроза возникновения чрезвычайной ситуации. При этом законодатель спешно скорректировал нормативный плацдарм и установил, что одним из оснований наступления ЧС является «распространение заболевания, представляющего опасность для окружающих».
Набор правовых примочек режима повышенной готовности и ЧС выглядит примерно так:
- ограничение доступа на отдельные территории;
- особый порядок использования имущества органов публичной власти и организаций;
- приостановление деятельности организации в зоне ЧС при наличии угрозы безопасности работников и иных граждан, находящихся на ее территории;
- иные необходимые меры, не ограничивающие прав и свобод человека и гражданина.
Президентский запуск турборежима «чрезвычайное положение» дает правоприменительный зазор для ограничения отдельных конституционных прав человека и гражданина. Отличие между режимами ЧС и ЧП можно пояснить на простом примере. Правовые рамки ЧС дают возможность ограничить доступ лиц и транспортных средств на отдельные территории. Но вот узурпация абсолютного права на свободу передвижения может иметь место только при введении режима ЧП.
В условиях пандемии суверен решил подкрепить морально-нравственные увещевания населения с помощью «административной дубинки» в виде штрафов за «невыполнение правил поведения при введении режима повышенной готовности или ЧС» (ст. 20.6.1 КоАП РФ).
Сейчас в праве царит хаос. А как гласит известное изречение: «хаос — это порядок, который нам непонятен».
